Это было, это было в те года…
Ирина Владимировна Яценко была для меня одним из последних свидетелей ушедшей эпохи. Таких людей теперь почти что не осталось. Из известных мне – только моя мама, ей сейчас 93 года.
Ирина Владимировна – сама старомосковская история. Она ходила в один класс с моей тётушкой, ставшей прекрасным акварелистом, гравёром и иллюстратором Т.Б. Коведяевой-Шеловой, в ту же 59-ю школу в Староконюшенном переулке, которую ещё в бытность её Медведниковской гимназией окончил мой дед по матери Г.Ф. Сакович, и где в 1920-1930-е годы двумя классами старше Ирины Владимировны учился мой дядя Д.Б. Шелов, а позже – Н.Я. Мерперт, В.Б. Шелов-Коведяев – мой отец, впоследствии заслуженный художник России, и его младший брат А.Б. Коведяев-Шелов, моя сестра Алёна и сын Д.Б. Шелова Сергей Шелов[1]. Историю Шелову, Яценко и Мерперту преподавал В.Д. Блаватский. Он же руководил школьным драматическим театром, где ставились, в том числе, и произведения античных авторов.
Мои родные обитали сначала в Староконюшенном (на этом месте сейчас стоит дом жёлтого кирпича, построенный в 1989 г. для сотрудников аппарата ЦК КПСС), а потом по Плотникову (б. Никольскому) переулку в доме № 13, т.н. «доме Е.Н. Орловой» (правнучки фаворита Екатерины II Григория Орлова и праправнучки М.В. Ломоносова), бывшей замужем за известным историком С.А. Котляревским. Там же располагалось и семейство Гершензонов. Их дочь вышла замуж за Андрея Чегодаева и стала, как и её муж, весьма тонким искусствоведом Натальей Гершензон-Чегодаевой.
И это родовое гнездо разрушили в 1980-е, выстроив вместо него, напротив бывшей главной «цековской» гостиницы «Октябрьской», «элитную», как бы нынче сказали, шестиэтажку для московской резиденции первых секретарей ЦК компартий союзных республик – Рашидова, Шеварднадзе и проч. В том же Плотниковом, но в номере четвёртом (знаменитом, «с рельефами», о которых старожилы упорно судачили, что они выполнены по эскизам Врубеля), на углу с Малым Могильцевским, квартировал Б.Н. Граков, преподававший в те поры в легендарном Московском институте истории, философии и литературы (в обиходе – ИФЛИ).
В общем, это было время, когда все – Яценко, Орловы, Гершензоны, Кривцовы, Граковы, Постниковы, Рыжовы, Гольденвейзеры, Блаватские, Лосевы, Випперы, Реформатские, Герасимовы, Шпеты, Уфимцевы, Погребовы, все трое Кукрыниксов, Бруни, Шеловы-Коведяевы, Губеры, Раевские, Фаворские, Гиндины, Шервинские, Сергеевы, Млодзиевские, Благие, Бруновы, Чегодаевы, Дружинины, Котляревские, Утёсовы, Саковичи, Мерперты, Алпатовы, Шмидты, Соболевские, Толстовы, Готье, Дживелеговы, Златковские, Тучковы … – ещё жили по соседству, большей частью в арбатских («дворянских») переулках, и дети их, как правило, появлялись на свет в знаменитом роддоме Грауэрмана на Собачьей площадке (теперь это начало Нового Арбата, через одно здание за рестораном «Прага», и помещение сначала выкупил Межпромбанк, а после его банкротства какой-то другой бизнес). Пусть семьи нередко ютились в «коммуналках», зато буквально рядом, как сейчас говорят, в шаговой доступности. А многие, к тому же, учились и работали вместе. И могли быстро попадать друг к другу в гости, чем непременно и часто пользовались.
Кажется, именно так, в своё единственное (в возрасте 5-6 лет, в начале 1960-х) посещение жилища Гракова, я впервые встретил Ирину Владимировну. Как бы то ни было, когда я позднее увидел её в нашем доме (жили мы тогда вместе с бабушкой), она уже была мне знакома. Она часто приходила к моей тёте: обе были незамужними, что их дополнительно сплачивало. Жила она вдалеке (так это тогда воспринималось) от Арбата – аж на площади Восстания (ныне – Кудринской), но расстояние не мешало общению. И оно всегда было исключительно душевным.
Было и ещё одно обстоятельство, которое сближало наши семьи. Отец Ирины Владимировны был красным авиатором и выдающимся по этой части советским деятелем. Любимый же брат же моей бабушки Е.Д. Шеловой-Коведяевой, Георгий (Юрий) Дмитриевич, тоже лётчик, закончил Гражданскую офицером штаба Главнокомандующего Русской армией генерала барона П.Н. Врангеля. Насколько я теперь понимаю, в совсем трудные для моего двоюродного деда годы Владимир Панфилович Яценко сыграл важную роль в его судьбе. Во всяком случае, моя бабка всегда питала особое чувство к семье Яценко.
Ко мне Ирина Владимировна, как и ко всем шеловским детям, относилась с особенной нежностью. Помню, встретив меня, школьника девятого класса, на подводившей итоги полевого сезона научной сессии в Институте археологии, она молвила: «Боже, как ты вырос!». А когда я единственный раз работал в экспедиции на Чайке, она, проследив мои действия, сказала руководителю раскопа, который был в чём-то с ними не согласен: «Не трогайте Федю, – шеловская школа». И, вообще, И.В. Яценко была ко всем благожелательна, с трепетным вниманием относилась к работе своих молодых сотрудников и довольно удачно сглаживала неизбежно иногда возникавшие между ними противоречия.
Моего же дядю она иначе, чем «Димочка», и не называла никогда. Её ученики вспоминают, что она их наставляла: учите источники. Д.Б. Шелов тоже сказал мне: «Хочешь заниматься древней историей? Что читать и как прочитанное оценивать я тебе, для начала, расскажу, а потом и сам научишься разбираться. А вот древние языки учи: наши учителя их знают, а мы – нет, и это очень плохо». Какая общность понимания сути вещей!
Вечная память!
[1] См.: Шелов В. Семья на фоне эпохи. М. Союз литераторов России. 2017. С. 9 слл., а также с. 21, прим. 4 и др.
(c) 2017 Исторические Исследования
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivatives» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 4.0 Всемирная.
 | ISSN: 2410-4671 Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-55611 от 9 октября 2013 г. |