Прошлое/настоящее этносов vs. будущего? Исторические уроки века этатизации этничности
На исходе тихого юбилейного года столетия Октябрьской революции, кафедра этнологии и лаборатория прикладной этнологии исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова пригласили принять участие в IV Пименовских чтениях «Будущее в прошлом и настоящем глазами этнологов». Предполагалась возможность постановки и обсуждения широкого круга дискуссионных проблем. Помнится, получив информационное письмо, сразу же подумала, что столетие Октябрьской революции, вне всякого сомнения, повод для социологического переосмысления социальных последствий тех тектонических трансформаций, произошедших во всех сферах жизни полиэтничного российского общества.
Методологическим ключом могут послужить концептуальные идеи П.А. Сорокина: «Отношение к революции чрезвычайно субъективно. Поэтому исследователь должен быть сугубо объективным. Абсолютно это не достижимо, но в меру сил должно быть выполнено». Он полагал, что, Революция – это прежде всего определенное изменение поведения членов общества, с одной стороны; их психики и идеологии, убеждений и верований, морали и оценок, – с другой, <…> это изменение биологического состава населения, характера селекции, процессов рождаемости, смертности и брачности <…> означает деформацию морфологической структуры социального агрегата, <…> знаменует изменение основных социальных процессов…[1]
Давайте обратим внимание к революционному решению «национального вопроса», обусловившего оформление национально-государственного устройства нашей страны. «Декларация прав народов России» от 2 (15) ноября 1917 года, один из первых декретов советской власти провозгласила Равенство и Суверенность народов России, отмену всех национально-религиозных привилегий и ограничений, свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России. Ленинская программа революционного решения «национального вопроса» парадоксально предусматривала решение двуединой задачи: 1) ликвидации национального гнета во всех формах, предоставление народам полнейшего равноправия, свободного самоопределения (вплоть до отделения и образования самостоятельного государства); 2) добиваться сплочения революционных сил трудящихся различных наций в единых классовых организациях. При этом надо идеологически действовать на два фронта - против великодержавного шовинизма и против местного буржуазного национализма, сосредоточивая огонь в первую очередь против великодержавного шовинизма[2].
Что дало народам революционное реформирование, сопровождавшееся привнесением в массовое сознание идеи этатизации (огосударствления) этничности? Для большевиков, коммунистов – интернационалистов, изначально это не было целью, скорее вынужденным компромиссом, своего рода платой за участие населения национальных окраин в революции и гражданской войне на стороне большевиков. Идеи этатизации этничности были особо популярны в Грузии, на Украине. Идеи пантюркизма, политического объединения тюркоязычных народов пропагандировал Султан Галиев, несмотря на этническо-мозаичное расселение их в Поволжье и на Урале. Начиная с 20-х годов, спорадические проявления этнополитической напряженности сопровождали становление новой федеративной формы советской государственности. Вследствие этого, был создан Наркомнац, для решения задач по преодолению напряженности в межэтнических отношениях, тяги к сепаратизму этнократических элит. Необходимость хозяйственного и военно-политического объединения, привела к необходимости частичной деэтатизации этнического принципа и созданию надэтнополитического образования - Закавказской Федерации (1922—1937). Этот период объединения ресурсного потенциала способствовал не только скорейшему урегулированию и минимизации последствий целого ряда этнополитических конфликтов, но и был временем наиболее интенсивного роста социально-экономических показателей. Однако, в противовес этой позитивной тенденции укреплялось позиции лоббирования идеи коренизации, замещения руководящих кадров в республиках представителями титульных этносов. Показательно, что на Украине был даже выпущен декрет (1928), согласно которому представители советско-партийной номенклатуры под угрозой увольнения должны были сдавать экзамен по украинскому языку. Подобные уроки прошлого, правоприменительные практики этнокультурной и этносоциальной дискриминации, противоречащие демократическим и либеральным идеям, порождаемые тогда и сегодня, вновь стимулируют социальные протесты со стороны этнических меньшинств, воспринимающих подобные акты как усиление тоталитарного давления.
После распада СССР, на актуализацию этнополитических проблем в России, как и на всем постсоветском пространстве СНГ, оказывали влияние противоречивые факторы: апелляции, либо к наследию «советской национальной политики», либо к лозунгам «национального возрождения». Сталкивались носители политико-идеологических доктрин: 1) приоритета прав человека и равенства граждан перед законом и 2) сторонники приоритетности этно-групповых прав народов.
Остается актуальным вопрос, как долго сохранится в ХХ1 веке, доставшийся по наследству с советской поры, иерархический принцип этатизации (огосударствления) этнических отношений? В.А. Тишков, директор ИЭА РАН, эксминистр РФ по делам национальностей (1992) призвал пересмотреть понятие нации в пользу гражданского, а не этнического содержания. Диссонансом прозвучало в то же время предложение первого Президента РФ Б.Н.Ельцина «Берите суверенитета сколько хотите!». Оно было воспринято этнократическими элитами, напротив, как разрешение курса на максимальную реализацию этатизации этничности. На местах практиковалось издание правовых актов по предметам исключительного ведения Российской Федерации, зачастую искажался смысл федеральных законов. Этнополитический контекст многих нормативных актов грубо нарушал избирательные права граждан, длительным было противостояние Конституционному суду.
Обозначились два полярных подхода: 1) за сохранение существующей системы этнократического федерализма, при этом утверждалось, что уход от него не будет понят народами и грозит усилением межэтнической напряженности и сепаратизма; 2) второй вариант - исходил из сущностного понимания федерализма как системы политических отношений между территориями. Замещение объективного анализа, решения реальных социально-этнических проблем политическими обвинениями в стремлении к унитаризму, надолго затормозило возможность публичного обсуждения перспектив перехода к более демократической форме государственного устройства.
Как известно, договорная федерация – это редкая и временная форма федерализма. Уроки социально-политической истории Югославии, распада СССР по «этнополитическому измерению», заставляли вновь и вновь задуматься о главном, необходимости поддержании стабильности российской государственности и социально-политической интеграции в интересах всего российского общества. Однако, попытки совместить принципы демократии и федерализма с этнонационализмом так и не привели к подлинному реформированию довольно громоздкой и эклектичной модели государственного устройства.
В современной России сохраняются базовые основания потенциала дезинтеграции национально-государственного устройства, вследствие: а) двойственного характера правовой основы федерализма; б) неравноправия субъектов РФ “de facto”; в) продолжения политики преференций республикам, дисбаланса социально-экономического развития регионов, их разделения на «доноров» и «реципиентов». Из первой Конституции РФ можно было вывести два взаимоисключающих понимания того, что собой представляет российское общество: гражданская полиэтничная нация – россиян, имеющая общенациональные интересы или сумма «этнонаций», имеющих свои особые автономные групповые, «этно/национальные» права и интересы». С трудом была осознана необходимость переформатирования федеративных отношений, приоритетности утверждения доктрины интегрирующего смысла общероссийской государственности, пропаганды идеи единой многонациональной гражданской общности - «россияне». Это нашло отражение в Посланиях Президента В.В. Путина. Однако потенциальные «риски» российской государственности, обусловленные этнополитическим федерализмом, не исчезли, вследстие того, что мы наблюдаем мозаичный набор культурных моделей, парадоксальных социально – культурных феноменов, наряду с отсутствием единых принципов рационализации федеративного устройства Российского государства.
В условиях глобализации, доступности Интернет-ресурсов отмечен рост рисков манипуляции этносоциальным контентом пространства масс-медиа. Вследствие этого и фреймы исторической памяти о русской революции сегодня скорее разделяют, чем объединяют наше общество. Показательны данные исследований Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ). На вопрос о том, выражала ли Октябрьская революция волю большинства народов, проживавших на территории Российской империи? Ответ респондентов- россиян свидетельствует о поляризации полиэтничного сообщества: 45% опрошенных отвечают утвердительно, 43% - отрицательно[3].
Мониторинг и анализ публикаций в российских СМИ проведенный по базе СМИ «Медиалогия», включающей порядка 42 500 источников: ТВ, радио, газеты, журналы, информационные агентства, Интернет - СМИ (с января 2016 – по октябрь 2017-го) отметил относительный характер количественного роста интереса СМИ к теме революции. За первые десять месяцев 2016 года было зафиксировано 48,7 тыс. сообщений, за аналогичный период 2017 года – 114,6 тыс. сообщений. Однако, более наглядным предстает соотношение суммы публикаций с тегами «Октябрьская/«Революция 1917 года», оказавшейся в три раза меньше, нежели упоминания темы кинофильма «Матильды». Это соотношение характерно для двух третей всех постов с обсуждением темы «Октябрьская революция» и «Матильда» в социальных сетях (899329 упоминаний от 299675 авторов), включая и тему революционного решения «национального вопроса» составило лишь 20,7% тегов.
Анализ данных имнформационно-аналитического социологического «Левада-Центра» и региональных СМИ, к сожалению, показывает, что усилиями «этнократических элит» продолжает осуществляться блокирование каналов информационного контента демократических, либеральных ценностных ориентаций, репрезентации событий повседневности и исторического прошлого.
Социологи фиксируют снижение роли СМИ в интенсивности формирования многоуровневой позитивной идентичности (этнической, конфессиональной, национальной, /государственно-гражданской), потенциала межэтнической, культурной, политической интеграции россиян. Под влиянием электронных СМИ (ТВ/Интернет) сохраняется высокий уровень этно/ксенофобии, растет скепсис в отношении перспектив международных отношений. Этнополитическая индокринация осуществляется посредством трансляции селективно конструируемых фреймов исторической памяти, как схем оценки исторического, политического, культурного наследия, зависимости от пройденного пути, идеологической матрицы консерватизма, демократии, либерализма, распространения манипулятивной этнопровокативной информации, что обусловило фиксируемые социально-статусные, межпоколенные, региональные различия потенциала межэтнической интеграции. С ростом этнофобии, возведением символических этнокультурных различий, сохранением этатизации этничности минимизируется потенциал модернизации, демократизации, ценности ориентации на достижение социально-политической интеграции, «единства в культурном многообразии».
Переосмыление отношения к нашему историческому наследию, революционному «ленинскому» решению «национального вопроса» давно назрело. Оно предполагает настоятельную необходимость преодоления двойственности правовой основы «этно» федеративного устройства, дисбаланса социального развития регионов страны, политики лоббирования преференций республикам-реципиентам, значительно превышающим финансирование социальной политики регионов, краев, областей, являющихся «донорами» пополнения федерального бюджета. Пора ответить всем миром и на вопрос о сущности будущего российского общества. Будет ли это устойчивая федерация гражданской интегративной полиэтничной нации россиян, имеющей общие социальные интересы? Если уроки исторического «революционного решения национального вопроса» ничему не научили, то значит ли это, что грядет наказание для большинства, за невыученные уроки? Хочется надеяться на то, что эпоха искусственного сохранения «суммы этнонаций», с локальной автономностью бытия «этнократии» («и дольше века длится день»), подойдет к стадии завершения исторического цикла своего существования.
[1] Сорокин П.А. «Социология революции» (Прага, 1923) - М., Изд-во «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. С. 32-33.
[2] Ленин В. И. Критические заметки по национальному вопросу // Полн. собр. соч., т. 24, С. 113–150.
[3] Октябрьская революция: 1917-2017. Пресс-выпуск ВЦИОМ № 3488 М., 11.10.2017.
(c) 2018 Исторические Исследования
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivatives» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 4.0 Всемирная.
 | ISSN: 2410-4671 Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-55611 от 9 октября 2013 г. |