Греческая амфорная тара и чернолаковая керамика в кочевнических погребениях Нижнего Поволжья и Южного Приуралья второй половины IV – первой половины III в. до н. э.
Введение
В архаическую эпоху античные импорты, довольно неплохо представленные в раннескифских погребениях на Нижнем Дону[1], в погребениях кочевников Нижнего Поволжья и Южного Приуралья практически неизвестны. Исключением является столовая амфора первой половины VI в. до н. э., найденная в погребении № 3 кургана № 3 могильника Аксай-I в Волго-Донском междуречье[2]. На территории собственно Нижнего Поволжья и Южного Приуралья в комплексах VI–V вв. до н. э. За исключением некоторых типов стеклянных бус, в том числе глазчатых[3], и подвесок, которые уже рассматривались мною специально[4], находки античных импортов не известны.
Заслуживает отдельного внимания недавняя находка греческого халцедонового скарабеоида с резным изображением в парном погребении могильника Булатово-I в башкирском Зауралье. Учитывая атрибуцию сюжета изображения кобылы и жеребенка и форму скарабеоида, есть все основания для датировки его не ранее второй четверти V и не позднее начала IV в. С другой стороны, анализ погребального инвентаря показывает, что имеются достаточные основания для датировки погребения не ранее первой половины III в. Это позволяет уверенно предполагать, что скарабеоид попал в погребение пожилой женщины и подростка в качестве антикварного статусного предмета[5].
В элитных погребениях рубежа конца V– третьей четверти IV в. до н. э. в Южном Приуралье встречаются в значительном количестве импорты ахеменидского круга, происходящие из Малой Азии, Ирана, Центральной Азии (Хорезм, Бактрии), а также из Индии[6]. Каких-либо ярких находок античных памятников в этих погребениях нет.
Амфорная тара и столовая керамика
Если для комплексов V–IV вв. до н. э. нам неизвестно ни одной находки греческой керамики в Южном Приуралье и Нижнем Поволжье, то ситуация безусловно меняется в последней трети IV в. до н. э. (рис. 1) в связи с общими геополитическими изменениями после падения державы Ахеменидов в 331 г. до н. э. В кочевнических погребениях Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Западного Казахстана рубежа IV–III и первой трети III в. до н. э. античная керамика, встречается пусть и редко.
Исследователи уже обращали внимание на находки в Нижнем Поволжье амфориска и арибаллического лекифа – в Сусловском могильнике, а также фрагментированного арибаллического лекифа – в Калиновском могильнике[7]. К сожалению, опубликована лишь фотография без масштаба амфориска[8], и рисунок лекифа из Калиновки[9]. И.Б. Зеест отнесла лекиф и амфориск[10] из Сусловского могильника к концу IV и III вв. до н. э., соответственно[11]. Остродонный амфориск из кургана №44/1924[12] был найден в мужском погребении вместе с железным мечом дл. 45 см[13] – П.С. Рыков отнес эту могилу к группе захоронений II–III вв. н. э.[14], а учитывая, что меч, скорее всего относится к типу с кольцевым навершием[15], вряд ли есть основания датировать погребение ранее I в. до н. э. Форма амфориска, на мой взгляд, сопоставима с находками с Афинской агоры (miniature amphoras), из контекста, датируемого С. Ротрофф ок. 110–50 гг. до н. э.[16], а не с более ранними находками конца IV–III в. до н. э. с Родоса[17].
В отличие от кочевнических погребений конца IV – начала III в. до н. э. на Нижнем Дону, в которых находки античной керамики, прежде всего амфор, встречаются довольно часто[18], находки античной керамики в погребениях междуречья Волги и Дона, в Нижнем Поволжье и Южном Приуралье, очень редки.
Известны находки чернолаковых мисочек с тисненным орнаментом в виде концентрических кругов косых насечек и с четырьмя тисненными пальметтами в центре: Кривая Лука-VI, курган № 1, погребение № 14 (рис. 2, 4)[19]; Жайык-I, курган № 1/2019, погребение № 1, с отверстиями по древним сколам – следами древнего ремонта (не отмеченными автором публикации, но ясно видным на опубликованном рисунке[20] и на фотографии) (рис. 2, 7; 3). Интересно, что подобная чернолаковая мисочка также с четырьмя тисненными пальметтами в центре и также со следами древнего ремонта (рис. 2, 6)[21] была найдена в погребении № 1 кургана № 25/1983 группы Колдыри у пос. Красное знамя на левом берегу р. Маныч вместе с херсонесской амфорой типа IБ, по классификации С. Ю. Монахова, последней четверти IV в. до н. э. (рис. 2, 5)[22].
В погребении № 14 кургана № 1 могильника Кривая Лука-VI наряду с чернолаковой мисочкой была найдена гераклейская амфора с клеймом фабриканта Дионисия, которую И. В. Яценко отнесла к первой половине III в. до н.э. (рис. 2, 3)[23]. Как отмечает С.Ю. Монахов[24], который относит амфору к варианту II-A-3, несколько таких амфор обнаружено в слое разрушения 70-х годов III века поселка У7 поселения Панское I. Соответственно есть все основания для датировки амфоры из Кривой Луки первой третью III в. до н.э.[25]
Чернолаковую мисочку из комплекса (рис. 2, 4), которую М.А. Очир-Горяева отнесла к 380‑350 гг. до н. э.[26], И. Б. Брашинский датировал концом IV в. до н. э.[27], О.А. Шинкарь[28], сопоставляет ее с находками из Херсонеса и скифских курганов Приднепровья и Нижнего Подонья, датирующихся второй половиной IV – началом III в. до н. э.[29] Обе мисочки из Нижнего Поволжья (дм. 14,7 см) и Западного Казахстана (дм. 15,5 см) относятся к типу мелких echinus bowl среднего размера.
Особенности профиля поддона, оформление дна мисочек четырьмя штампованными пальметтами, выделенный кружком центр и обрамления в виде рядов косых насечек позволяет по аналогии с находками с Афинской агоры датировать находку из могильника Кривая Лука-VI (рис. 2, 4) временем после 325 г. до н. э., скорее же всего последним десятилетием IV в. до н. э., т.к. центр перестает выделяться кружком после 300 г. до н. э.[30] К этому же времени относят и аналогичную миску из монументального здания U6 поселения Панское I[31]. К концу столетия относится и подобная мисочка из раскопок Пантикапея[32]. Встречаются аналогичные мисочки и на поселениях Северо-Западного Крыма[33]. По мнению, Т.В. Егоровой, вероятнее всего мисочка из Нижнего Поволжья – аттической работы[34].
1, 2 – Ново-Мусинский могильник, курган № 3/1999, погребение № 1 (1 – амфора, Стерлитамак, филиал Башкирского ГУ, хранилище учебно-методического кабинета археологии кафедры всеобщей истории и философских дисциплин; фото В.Н. Васильева, 1999; 2 – вид погребения; фото С.В. Сиротина, 2016); 3, 4 – Кривая Лука-VI, курган № 1/1973, погребение № 14 (3 – амфора, 4 – чернолаковая мисочка; Астрахань, АГОИАМЗ; 3 – КП-19358, А-9999; 4 – КП-22694, А-10334; по: Дворниченко и др., 1977); 5, 6 – группа Колдыри, курган № 25/1983, погребение № 1 (5 – амфора; 6 – чернолаковая мисочка; по: Лукьяшко 2000); 7 – чернолаковая мисочка, Жайык-I, курган № 1/2019, погребение № 1, Уральск, Западно-Казахстанский областной центр истории и археологии (по: Лукпанова 2020)
В погребении № 1 курган № 1 могильника Жайык-I, которое датировано автором публикации концом IV – началом III в. до н.э.[35], вместе с чернолаковой миской были найдены гагатовые ромбовидные в плане пронизи[36] типа 37, по классификации Е.М. Алексеевой, особенно характерные для II в. до н. э., но появившиеся еще в III в. до н. э.[37] Ромбовидные гагатовые пронизи с орнаментом из концентрических окружностей, входят в состав ожерелья из погребения № 10 кургана № 3/1995 Нижнепавловского I могильника[38] и стеклянные бусы, или это было два разных ожерелья, одно: из круглых подвесок, к которым на цепочках, крепились лунницы с дополнительными подвесками, а второе – из гагатовых и стеклянных бус. Подобные пронизи (без декора) из могилы d кургана в окрестностях Горгиппии, раскопанного в 1881 г., входили в состав ожерелья со щитками-пронизями и маленькими биконическими бусами[39]. Аналогичная пронизь происходит из раннесарматского погребения № 1 в кургане № 5 у с. Грушевка на правобережье Днепра, которое, по мнению К.Ф. Смирнова, датируется не позднее III в. до н. э.[40] Пронизи с декором и без него были найдены в погребении № 1 кургана № 1/2012 могильника Староизобильненский-2 на Ставрополье, который относят ко II в. до н. э.[41] Учитывая предлагаемую датировку чернолаковой мисочки (рис. 2, 7; 3), а также следы ремонты на ней, погребение из могильника Жайык-I невозможно датировать ранее второй четверти – середины III в. до н. э. Еще одна гераклейская амфора, но варианта II-A-1 или II-A-2[42], происходит из погребения № 1 кургана № 3/1999 Ново-Мусинского могильника в Башкирии (рис. 2, 1)[43] и датируется С. Ю. Монаховым[44] концом IV – первыми десятилетиями III в. до н. э.
Н.Е. Берлизов датирует погребение могильника Кривая Лука по стеклянным бусам различных типов началом III в. до н. э.[45], волгоградские исследователи – ок. 270 г. до н. э., связывая его еще с «савроматской» погребальной практикой[46]. Могу лишь отметить близость одного из найденных в погребении типов бус – черных с желтыми зигзагообразными линиями[47] – бусам из Южного Приуралья, происходящих из комплексов, датируемых не позднее рубежа IV–III вв. до н. э.[48], что скорее свидетельствует пользу датировки Н.Е. Берлизова.
Судя по профилю, форме поддона и металлическому блеску лака, мисочка из могильника Жайык-I (рис. 2, 7; 3) явно более поздняя по сравнению с находкой из Кривой Луки (рис. 2, 4) и не может датироваться ранее первой четверти III в. до н.э. Округлой формы выпуклые тисненные «пальметты», больше похожие на кружки, внутри которых продавлены элемент из треугольника с кружком в вершине и отдельные кружочки. Ни среди находок на афинской Агоре, ни в Северном Причерноморье аналогии таким штампам мне не известны.
В погребении № 1 курган № 1 могильника Жайык-I, которое датировано автором публикации концом IV – началом III в. до н.э.[49], вместе с чернолаковой миской были найдены гагатовые ромбовидные в плане пронизи[50] типа 37, по классификации Е.М. Алексеевой, особенно характерные для II в. до н.э., но появившиеся еще в III в. до н.э.[51] Ромбовидные гагатовые пронизи с орнаментом из концентрических окружностей, входят в состав ожерелья из погребения № 10 кургана № 3/1995 Нижнепавловского I могильника[52] и стеклянные бусы, или это было два разных ожерелья, одно: из круглых подвесок, к которым на цепочках, крепились лунницы с дополнительными подвесками, а второе – из гагатовых и стеклянных бус. Подобные пронизи (без декора) из могилы d кургана в окрестностях Горгиппии, раскопанного в 1881 г., входили в состав ожерелья со щитками-пронизями и маленькими биконическими бусами[53]. Аналогичная пронизь происходит из раннесарматского погребения № 1 в кургане № 5 у с. Грушевка на правобережье Днепра, которое, по мнению К.Ф. Смирнова, датируется не позднее III в. до н. э.[54] Пронизи с декором и без него были найдены в погребении № 1 кургана № 1/2012 могильника Староизобильненский-2 на Ставрополье, который относят ко II в. до н. э.[55] Учитывая предлагаемую датировку чернолаковой мисочки (рис. 2, 7; 3), а также следы ремонта на ней, погребение из могильника Жайык-I невозможно датировать ранее второй четверти – середины III в. до н. э. Еще одна гераклейская амфора, но варианта II-A-1 или II-A-2[56], происходит из погребения № 1 кургана № 3/1999 Ново-Мусинского могильника в Башкирии (рис. 2, 1)[57] и датируется С.Ю. Монаховым[58] концом IV – первыми десятилетиями III в. до н. э.
Я сознательно не буду рассматривать не зафиксированную описями и неизвестную начальнику экспедиции Л.Т. Яблонскому ножку гераклейской амфоры третьей четверти IV в. до н. э., по словам издателя, найденную при разведках на территории могильника Филипповка-2[59]. Достоверность находки в Ново-мусинском могильнике также подвергается сомнению[60], хотя каких-либо оснований для этого просто не существует. Амфора была найдена в процессе регулярных раскопок, ее находка зафиксирована in situ фотографией (рис. 2, 2), приведенной в отчете, находящемся на государственном хранении в Архиве Института Археологии РАН[61]. Интересно, что во всех случаях речь идет только об амфорах Гераклеи и их фрагментах.
Выводы
Анализ археологических источников показывает, что во второй половине IV в. до н.э.) к кочевникам Нижнего Поволжья и Южного Урала (рис. 1) поступают импортные бусы и подвески из стекла, фритты и янтаря, халцедоновый скарабеоид с гравированным изображением, а несколько позже, на рубеже IV–III и в первой трети III в. до н. э. – кроме того и античный керамический импорт (рис. 2), а возможно и отдельные сосуды из драгоценных металлов и алебастра и оникса. В Нижнее Поволжье попадают также ольвийские бронзовые «борисфены» конца IV – III в. до н. э.[62]
Если для V и большей части IV в. до н.э. импортные изделия, попадавшие в Южное Приуралье, были представлены, главным образом изделиями ахеменидского круга, то после падения державы Ахеменидов и последовавших в результате этого события геополитических изменений в Нижнее Поволжье и на Южный Урал начинают поступать импортные изделия из (через) Северное Причерноморье. Интересно, что в погребениях на р. Маныч и в Нижнем Поволжье, находки транспортных амфор сочетались с однотипными чернолаковыми мисочками (рис. 2), а находка еще одной такой мисочки в Южном Приуралье (рис. 3) позволяет предполагать, что такие сосуды пользовались особенной популярностью среди кочевников, пусть и не поступали в рамках одной партии.
Приведенные нами наблюдения достаточно убедительно подтверждают гипотезы Д.Б. Шелова[63] и И. Б. Брашинского[64] – имеются основания предполагать, что бусы и подвески, а также амфоры, чернолаковая посуда и монеты могли поступать к кочевникам Нижнего Поволжья и Южного Приуралья именно через Елизаветовское городище в устье Дона, вероятно, бусы и подвески – еще через скифское городище, на которым функционировали различные производственные и торговые комплексы, разрушенное предположительно в 340-х гг. до н.э.[65], керамика и монеты – уже через так наз. боспорскую колонию, основанную на месте городища в последней четверти IV в. до н.э. и просуществовавшей до середины 70-х гг. III в. до н.э.[66]
Список сокращений
АДИУ Археологія і давня історія України
ВДИ Вестник древней истории
ИА Институт археологии
МГУ Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
МИА Материалы и исследования по археологии СССР
ОГПУ Оренбургский государственный педагогический университет
РАН Российская академия наук
САИ Свод археологических источников
УАВ Уфимский археологический вестник
ЮНЦ Южный научный центр, Ростов-на-Дону
[1] Копылов В.П. Скифы Нижнего Дона и Северо-Восточного Приазовья (вопросы хронологии и военно-nолитической истории) // ВДИ. 2003. № 1. С. 131–140; Русаков М.Ю. Предметы вооружения из раннескифских погребальных комплексов Нижнего Дона // Oriental Studies. 2019. Iss. 4. C. 604.
[2] Дьяченко А.Н., Мейб Е., Скрипкин А.С., Клепиков В.М. Археологические исследования в Волго-Донском междуречье // Нижневолжский археологический вестник. 1999. Вып. 2. С. 96, 108. Рис. 5, 1; Копылов В.П. Указ. соч. С. 135; Гречко Д.С. От архаической Скифии к классической // АДИУ. 2016. Вып. 2 (19). С. 34, 47.
[3] К.Ф. Смирнов (Савроматы (ранняя история и культура сарматов). М.: Наука, 1964. С. 151) предполагал, что такие бусы попадали к савроматам из Северного Причерноморья. Такие бусы встречаются уже в комплексах, датируемых концом VI – началом V в. до н. э., например, в погребении кургана № 6/2012 могильника Таксай-I (Сдыков М.Н., Лукпанова Я.А. Ранние кочевники Западного Казахстана (на примере комплекса Таксай I). Уральск: Полиграфсевис, 2013. С. 141, 203. № 3.2.5).
[4] Treister M. Mediterranean and Pontic imports in the nomadic burials of the Lower Volga regions and foothills of South Urals of the 4th – first third of the 3rd century BC // АДИУ. 2021. No 4 (41). P. 51–56. Fig. 1, 2.
[5] Насретдинов Р.Р., Трейстер М.Ю. Погребение с греческим скарабеоидом V–IV вв. до н. э. из башкирского Зауралья // УАВ. 2022. Вып. 22.1.
[6] Einflüsse der achämenidischen Kultur im südlichen Uralvorland / Hrsg. M. Treister, L.T. Yablonsky. Bd. 1, 2. Wien: Phoibos, 2013. (Ancient Toreutics and Jewellery in Eastern Europe. 5); Yablonsky L.T., Treister M. New Archaeological Data on Achaemenid Influences in the Southern Urals // Ancient Civilizations from Scythia to Siberia. 2019. Vol. 25. No 1. P. 79–161.
[7] Зеест И.Б. Керамическая тара Боспора. М.: АН СССР, 1960. С. 59, 60. (МИА. № 83); Брашинский И.Б. Греческий керамический импорт на Нижнем Дону в V–III вв. до н. э. Л.: Наука, 1980. С. 105.
[8] Рыков П.С. Сусловский курганный могильник // Ученые записки Саратовского государственного университета. 1925. Вып. 4.3. С. 18, 19. Рис. 45; Сокровищница памяти. Иллюстрированный альбом. Саратов: Новый ветер, 2016. С. 52, илл. внизу.
[9] Шилов В.П. Калиновский курганный могильник // Древности Нижнего Поволжья. Т. 1. М.: АН СССР, 1959. С. 469. № 3. С. 479. Рис. 53, 2. (МИА. № 60); Сам В.П. Шилов относил лекиф к позднеэллинистическому времени.
[10] Рыков П.С. Указ. соч. С. 18, 19. Рис. 45.
[11] Зеест И.Б. Указ. соч. С. 59.
[12] Саратов, СОМК, инв. № 58408. Высота 20 см, дм. венчика 4 см, дм. тулова макс. 10,5 см. Искренняя благодарность К.Ю.Моржерину за фотографию и информацию о сосуде. Местонахождение лекифа неизвестно. В Саратовском музее он не хранится.
[13] Рыков П.С. Указ. соч. С. 42, 43.
[14] Рыков П.С. Указ. соч. С. 23.
[15] Рыков П.С. Указ. соч. С. 9.
[16] Rotroff S.I. Hellenistic Pottery. The Plain Ware. Princeton: The American School of Classical Studies at Athens, 2006. P. 300. Nos 530, 531. Pl. 68. (The Athenian Agora. XXXIII). Особенно близок No 530.
[17] О них см. Rotroff S.I. Op. cit. P. 160. Note 135. Cм., например, Filimonos M., Giannikouri A. Grave offerings from Rhodes: Pottery and Jewellery // Hellenistic Rhodes: Politics, Culture, and Society. Aarhus: Aarhus Univ. Press, 1999. P. 208, 209, 211. Pl. 29, 32, 49. (Studies in Hellenistic Civilizations 9).
[18] Cм. Лукьяшко С.И. К реконструкции событий конца IV – начала III в. до н. э. на Нижнем Дону // Скифы и сарматы в VII–III вв. до н. э.: палеоэкология, антропология и археология. М.: ИА РАН, 2000. С. 167–180; Беспалый Е.И., Лукьяшко С.И. Древнее население междуречья Дона и Кагальника. Курганный могильник у с. Новоалександровка. Ростов-на-Дону: ЮНЦ РАН, 2018. С. 7–9, 48, 50. Рис. 1, 3–4; 2, 1–3, 6, 7, 10; 28, 2. (Материалы и исследования по археологии Юга России. Вып. 1. Т. 2). См. также находки амфор и лекифа в 2020 г. в курганном могильнике на водоразделе рек Дон и Кагальник – http://donovedenie.ru/blog/nanosnik_mech_i_kotjol_iz_juzhnogo_priuralja_najdeny_v_kurgane_pod_azovom/2020-12-05-787
[19] Дворниченко В.В., Малиновская Н.В., Федоров-Давыдов Г.А. Раскопки курганов в урочище «Кривая Лука» в 1973 г. // Древности Астраханского края. М.: Наука, 1977. С. 67. Рис. 71; Брашинский И.Б. Указ. соч. С. 105; Клепиков В.М. Формирование раннесарматской культуры в Нижнем Поволжье // Региональные особенности раннесарматской культуры. Материалы семинара Центра изучения истории и культуры сарматов. Вып. 2. Волгоград: Волгоградский гос. университет, 2007. С. 41. Рис. 15; Шинкарь О.А. Северопричерноморские импортные изделия в погребениях III–II вв. до н. э. Волго-Донского междуречья // Древности Северного Причерноморья III–II вв. до н. э. Тирасполь: Приднестровский гос. университет им. Т.Г. Шевченко, 2012. C. 194, 195. Рис. 2, 2.
[20] Лукпанова Я.А. Женские погребения из кургана № 1 могильника Жайык-1 в Западном Казахстане // Теория и практика археологических исследований. 2020. Вып. 2 (30). С. 113, 115. Рис. 4, 1. Моя искренняя признательность Я.А. Лукпановой за предоставление фотографий мисочки из Жайыка.
[21] Лукьяшко С.И. Указ. соч. С. 177, 178. Рис. 9, 5.
[22] Лукьяшко С.И. Указ. соч. С. 177. Рис. 9, 4.
[23] Яценко И.В. О клейме на гераклейской амфоре из могильника Кривая Лука VI // Древности Астраханского края. Наука, М., 1977. С. 78; Брашинский И.Б. Указ. соч. С. 105; Клепиков В.М. Указ. соч. С. 41. Рис. 15; Шинкарь О.А. Указ. соч. С. 194. Рис. 2, 2; С. 195.
[24] Монахов С.Ю. «Поздние» серии гераклейских амфор (конца IV – первой трети III в. до н. э.) // Античный мир и археология. 2002. Вып. 11. С. 175; Греческие амфоры в Причерноморье. М.: Киммерида; Саратов: Саратовский гос. университет, 2003. С. 139.
[25] Монахов С.Ю. О хронологии сарматского погребения с гераклейской амфорой из Башкирии // Liber archaeologicae. Сборник статей, посвященный 60-летию Бориса Ароновича Раева. Краснодар; Ростов-на-Дону: ЮНЦ РАН, 2006. C. 91, 92.
[26] Очир-Горяева М.А. Савроматская культуры Нижнего Поволжья VI–IV вв. до н. э. Автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.06. Л., 1988. С. 17; Лукпанова Я.А. Указ. соч. С. 122.
[27] Брашинский И.Б. Указ. соч. С. 105.
[28] Шинкарь О.А. Указ. соч. С. 195
[29] Вряд ли корректно, как это делает О.А. Шинкарь (Указ. соч. С. 195), приводить в качестве параллели находку из кургана № 492 у с. Оситняжки с пятью тисненными пальметтами без выделенного кружком центра. Ср. Галанина Л.К. Скифские древности Поднепровья (Эрмитажная коллекция Бранденбурга) М.: Наука, 1977. Табл. XV, 1. (САИ. Д1–33).
[30] Rotroff S.I. Hellenistic Pottery. Athenian and Imported Wheelmade Table Ware and Related Material. Princeton: American School of Classical Studies at Athens, 1997. P. 161, 162, 339, 340. Fig. 62. Nos 965–984. (The Athenian Agora. XXIX). См. особенно Nos 966, 967; cр. семилепеcтковую пальметту с волютами в основании No 973, pl. 146.
[31] Hannestad L., Hastrup H., Stolba V.F. Black-glazed, Red-figured, and Grey Ware Pottery // Panskoye I. Vol. 1. The Monumental Building U6. Aarhus: Aarhus Universitetsforlag, 2002. P. 129, 140. No B121. Pl. 65, 72.
[32] Егорова Т.В. Чернолаковая керамика V–IV вв. до н. э. с прочерченным и штампованным орнаментом из раскопок Пантикапея // С Митридата дует ветер. Боспор и Причерноморье в античности. К 70-летию В.П. Толстикова. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2015. С. 66. Рис. 6, 5.
[33] Егорова Т.В. Чернолаковая керамика IV–II вв. до н. э. c памятников Северо-Западного Крыма. М.: МГУ, 2009. С. 35, 36, 115–120. Рис. 20, 21 (особенно № 290–298).
[34] Моя искренняя признательность за консультацию – Т.В. Егоровой.
[35] Лукпанова Я.А. Указ. соч. С. 121, 122.
[36] Там же. С. 113, 114. Рис. 3, 2.
[37] Алексеева Е.М. Античные бусы Северного Причерноморья. М.: Наука, 1978. С. 9. Рис. 7, 15, 16. Тип 37. Табл. 22, 30, 31. (САИ. Г1–12).
[38] Богданов С.В. Культурно-хронологические комплексы скифо-сарматской эпохи I Нижнепавловского курганного могильника в степном Приуралье // Stratum plus. 2018. № 3. С. 115, 117. Рис. 8. I, 3, 6.
[39] Отчет Археологической комиссии за 1882–1888 гг. СПб.: Типография имп. Академии наук, 1891. C. 39, 40. Табл. II, 5; Калашник Ю.П. Греческое золото в собрании Эрмитажа. Памятники античного ювелирного искусства из Северного Причерноморья. СПб.: Гос. Эрмитаж, 2014. С. 240, 241 (с датировкой III в. до н. э.).
[40] Смирнов К.Ф. Cарматы и утверждение их политического господства в Скифии. М.: Наука, 1984. С. 62, 63. Рис. 25, 7д.
[41] Калмыков А.А., Прокопенко Ю.А. Находки раннего железного века в могильнике Староизобильненский-2 на Ставрополье // Из истории культуры народов Северного Кавказа. 2018. Вып. 10. С. 60, 61. Рис. 10, 3.
[42] Монахов C.Ю. Греческие амфоры в Причерноморье. С. 138.
[43] Васильев В.Н. К хронологии раннепрохоровского клинкового оружия и «проблеме» III в. до н. э. // Материалы по археологии Волго-Донских степей. Вып. 1. Волгоград: Волгоградский гос. университет, 2001; Васильев В.Н., Сиротин С.В. Ново-Мусинский 3 курган // УАВ. 2004. Вып. 5. С. 175. № 3. С. 176, 179, 180. Рис. 2, 3; Монахов С.Ю. О хронологии сарматского погребения с гераклейской амфорой из Башкирии. С. 91, 92; Клепиков В.М. Указ. соч. С. 41. Рис. 13; Балахванцев А.С. К хронологии мечей ≪переходного≫ типа // Кадырбаевские чтения – 2016. Материалы V международной научной конференции. Актобе: ИА им. А.Х. Маргулана., 2016. С. 123. Рис. 1; Зуев В.Ю. Датировка клинкового оружия финала скифской эпохи и находки фрагментов гераклейских амфор в Приуралье (заметки к дискуссии) // Маргулановские чтения – 2020. Материалы международной научно-практической конференции «Великая Степь в свете археологических и междисциплинарных исследований» (Алматы, 17–18 сентября 2020). Алматы: ИА им. А.Х. Маргулана, 2020. С. 385–388. Рис. 1, 5.
[44] Монахов С.Ю. О хронологии сарматского погребения с гераклейской амфорой из Башкирии. С. 91, 92.
[45] Берлизов Н.Е. Ритмы Сарматии. Савромато-сарматские племена Южной России в VII в. до н. э. – V в. н. э. Краснодар: Краснодарский гос. университет культуры и искусств; Парабеллум, 2011. С. 188.
[46] Клепиков. В.М. Указ. соч. С. 41; Клепиков В.М., Скрипкин А.С., Сергацков И.В. Прохоровская культура в Нижнем Поволжье: становление и трансформация // Ранние кочевники Волго-Уральского региона. Материалы международной научной конференции «Ранние кочевники Южного Приуралья в свете новейших археологических открытий» (Оренбург, 21‑25 апреля 2008). Оренбург: ОГПУ, 2008. C. 51.
[47] Дворниченко В.В., Малиновская Н.В., Федоров-Давыдов Г.А. Указ. соч. С. 66. Рис. 100.
[48] Treister M. Mediterranean and Pontic imports…. P. 52. Note 1.
[49] Лукпанова Я.А. Указ. соч. С. 121, 122.
[50] Там же. С. 113, 114. Рис. 3, 2.
[51] Алексеева Е.М. Указ. соч. С. 9. Рис. 7, 15, 16. Тип 37. Табл. 22, 30, 31.
[52] Богданов С.В. Указ. соч. С. 115, 117. Рис. 8. I, 3, 6.
[53] Отчет Археологической комиссии за 1882–1888 гг. C. 39, 40. Табл. II, 5; Калашник Ю.П. Указ. соч. С. 240, 241 (с датировкой III в. до н. э.).
[54] Смирнов К.Ф. Cарматы и утверждение их политического господства в Скифии. С. 62, 63. Рис. 25, 7д.
[55] Калмыков А.А., Прокопенко Ю.А. Указ. соч. С. 60, 61. Рис. 10, 3.
[56] Монахов C.Ю. Греческие амфоры в Причерноморье. С. 138.
[57] Васильев В.Н. К хронологии раннепрохоровского клинкового оружия и «проблеме» III в. до н. э.; Васильев В.Н., Сиротин С.В. Указ. соч. С. 175. № 3. С. 176, 179, 180. Рис. 2, 3; Монахов С.Ю. О хронологии сарматского погребения с гераклейской амфорой из Башкирии. С. 91, 92; Клепиков В.М. Указ. соч. С. 41. Рис. 13; Балахванцев А.С. Указ. соч. С. 123. Рис. 1; Зуев В.Ю. Указ. соч. С. 385–388. Рис. 1, 5.
[58] Монахов С.Ю. О хронологии сарматского погребения с гераклейской амфорой из Башкирии. С. 91, 92.
[59] Балахванцев А.С. Указ. соч. С. 123, 124. Рис. 2; ср. Зуев В.Ю. Указ. соч. С. 385, 386. Рис. 1, 3.
[60] Зуев В.Ю. Указ. соч. С. 385–388. «История» находки амфоры, изложенная/сконструированная В.Ю. Зуевым, достойна, на мой взгляд, скорее публикации в «желтой прессе», а не в научном издании.
[61] Васильев В.Н. Научный отчет об охранных раскопках кургана № 3 Новомусинского курганного могильника летом 1998 г. в Куюргазинском районе Республики Башкортостан. Уфа, 1999. Архив ИА РАН,.Р-1. № 22966. Рис. 17, 18.
[62] Шелов Д.Б. Ольвийские монеты в Поволжье // Древности Восточной Европы. М.: Наука, 1969. С. 296–299. (МИА. № 169).
[63] Там же. С. 298, 299.
[64] Брашинский И.Б. Указ. соч. С. 105, 106.
[65] Копылов В.П., Коваленко А.Н. Заключительный этап истории в Восточном региональном образовании Скифии // Археологические вести. Вып. 29. 2020. С. 196, 197.
[66] Копылов В.П., Коваленко А.Н. К вопросу о причинах дестабилизации ситуации в устьевой области реки Танаис в третьей четверти IV – первой трети III в. до н. э. // Stratum plus. 2016. № 3. С. 37; они же. Заключительный этап истории … С. 200–202.
(c) 2024 Исторические Исследования
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivatives» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 4.0 Всемирная.
 | ISSN: 2410-4671 Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-55611 от 9 октября 2013 г. |