От «великодушной поддержки» до «стороннего наблюдения»: к вопросу о тактиках взаимодействия Пангерманского союза Класса с националистами Гугенберга (НННП) в период консервативной революции
В словаре немецкого консерватизма, где речь идет о его истории сказано, что после 1918 года немецкий консерватизм как духовное и интеллектуальное течение «Консервативной революции» оформился под крышей Немецкой национальной народной партии (НННП)[1]. Партия (Deutschnationale Volkspartei, сокр. DNVP) была образована сразу после Ноябрьской революции 24 ноября 1918 года, являлась преемницей Немецкой консервативной партии, объединив Свободную консервативную партию (Reichs- und Freikonservativen Partei) с Партией немецкого отечества (Deutsche Vaterlandspartei), а также и целый ряд мелких национально-консервативных и антисемитских группировок. Возникновение и начало активной деятельности консервативной партии пришлось на время, «когда мода на социализм, пришедшая вместе с революцией, уже проходила» (К.Гейден)[2].
Истории НННП посвящены многочисленные работы как отечественных[3], так и зарубежных специалистов[4]. Отечественная историография, в которой практически отсутствуют специальные исследования НННП, относит партию к числу оппозиционных Веймарской республике, с её отчетливо выраженной идеей авторитарного (монархического) правления, национализмом и антисемитизмом – почти полным набором характеристик, присущих прежним имперским партиям.
В немецкой историографии существует более осторожная оценка, которая артикулирует идею партии в качестве связующего начала между старыми партиями кайзеровской Германии и новыми, возникшими в условиях новой веймарской демократии. Широкий социальный базис, популистские лозунги и новые методы политической пропаганды делали НННП реальным политическим игроком, способным создавать коалиции влиять на политические решения после вхождения в парламент (1919).
Скорейший успех НННП уже на выборах в национальное собрание 19 января 1919 года (для молодой партии взлет достаточно стремительный), предоставивший партии 44 места – в 1919 г. и 71 – в 1920 г., ставит вопрос о его причине. Во многом он был связан с поддержкой партии Пангерманским союзом – «влиятельным националистическим союзом по интересам времен империи» (Р.Херинг)[5]. По словам гамбургского историка Йенса Флемминга, пангерманская ориентация партии нашла отражение в требовании восстановления монархии и пропаганды антисемитизма[6]. О связи НННП с пангерманцами говорит факт участия лидера партии Альфреда Гугенберга (1965-1951) в деле учреждения Пангерманского союза. Сам Пангерманский союз не являлся политической партией. Идеология «надпартийности»[7] стала своего рода протестом против либеральной политической культуры, а политические партии рассматривались пангерманцами как чуждые, обладающие разрушительной силой по отношению к национальному единству образования – так, во всяком случае, писал генерал-лейтенант Август Кайм в своей статье о «партийной зависимости»[8].
Оставаясь верными принципу «надпартийности», сформулированному еще в начале ХХ века, после Ноябрьской революции и крушения монархии пангерманцы вынуждены были признать перемену общественно-политического климата, и начать действовать уже в духе времени. Не затрагивая основ уже сформированного имиджа и авторитета Пангерманского союза (вопросы «чести» и верности убеждениям – тот специфический политический капитал, который был приобретен пангерманцами неполитическими методами; отказ от него и «встраивание» Союза в политическую систему Веймара означал крушение и утрату сторонников) пангерманцы стали рассматривать «новую» партию как одно из средств политической борьбы. По этой причине в числе депутатов Рейхстага от НННП оказалось много убежденных пангерманцев: Отто Лубарш, Аксель барон фон Фрайтаг-Лорингхофен, Карл Готфрид Гок, Карл Ломан и Вальтер Греф. Член Пангерманского союза с 1920 года Пауль Банг, непримиримый антисемит, автор книги «Долговая книга Иуды», опубликованной под псевдонимом Wilhelm Meister, стал депутатом от НННП в 1928 году.
Влияние пангерманцев на НННП сказывалось в области идеологии, особенно идеологии антисемитизма, а также тактики – формирование оппозиции правительству, так называемой «национальной оппозиции» (Класс)[9]. Вопрос о влиянии пангерманцев на НННП в историографии изучен достаточно основательно (В.Либе, М.Дёрр, В.Руге, В.Краббе)[10]. Билефельдский историк Томас Мергель все же полагает, что НННП пыталась проводить самостоятельную политику, по крайней мере, до прихода к власти Гугенберга в 1928 году, когда в период между 1924 и 1928 годами обладала определенной «лояльностью к системе» (сотрудничество с кабинетами Ханса Лютера и Вильгельма Маркса)[11]. Это мнение поддержал американский историк Б.Джекиш, убедительно доказавший, что до прихода Гугенберга НННП представляла «последний бастион разумного консервативного республиканизма»[12]. Влияние Класса на Гугенберга в современной историографии также подлежит переоценке, поскольку медиамагнат, «царь прессы»[13] мог позволить себе быть самостоятельным в плане формирования общественного мнения накануне выборов в руководство НННП.
По представлению Класса НННП в обмен на поддержку пангерманцев должна была лоббировать их интересы в рейхстаге. Речь шла прежде всего об антисемитизме, так как пангерманская пресса, формируя общественное мнение о связи партии с Пангерманским союзом, и, соответственно, вытекающее из этого представление о ее ответственности перед ним, уже представила НННП как «партию антисемитов»[14]. «Борьба против еврейства не дремлет, - писал Класс, - о ней, следует помнить (депутатам НННП), как о долге»[15]. Пангерманцы не возлагали слишком больших надежд на НННП, полагая, что их цели государственного переустройства и рецепции Версальского договора не достигнуть парламентскими методами. Класс намеревался сформировать фундаментальную оппозицию Веймарской республике, делая ставку на фрайкоры, националистические и радикальные союзы, южно-германскую Немецкую отечественную партию - НОП (Deutsche Vaterlandspartei), Немецкий союз обороны и наступления – НСОН (Deutsche Schutz und Trutzbund) и др.
Позиция пангерманцев по отношению к НННП в период формирования Классом «национальной оппозиции», давала возможность ее депутатам Райнхольду Вулле, Альбрехту фон Грефе-Гольдебе[16] и Вильгельму Хеннигну до прихода к власти в партии Альфреда Гугенберга (1928) фактически сотрудничать с правительственными кабинетами. Конечно, такое поведение депутатов НННП подвергалось критике со стороны пангерманцев, обвинявших депутатов в «двойной игре», «расщеплении национального движения» и пр.[17]
Первоначальное устойчивое убеждение пангерманцев в создании единого консервативного фронта против Веймарской республики побудило их провести в начале 1923 г. общее собрание, инициированное рейхскомитетом НННП (Reichsausschuss der DNVP). Руководство комиссии состояло из части депутатов НННП (правое крыло), почти все из которых являлась членами Пангерманского союза, в том числе женщин (историк Р.Херинг пишет об инновационном открытии НННП – высоком проценте участия в делах партии женщин, которым принадлежали значительные функции по организации собраний, составлению официальных речей, делопроизводству[18]). Тон на собрании задавали влиятельные пангерманцы – фон Фрайтаг-Лорингхофен, фон Гебзаттель, фон Фитингхоф-Шеель, принц Фридрих-Вильгельм цур Липпе, Греф и др. Лидер НННП Оскар Хергт также присутствовал на собрании. Пангерманец Класс благосклонно отнесся к участникам, хотя предпочел отсутствие. Комиссия выработала организационные принципы НННП, с которыми партия выступила на выборах 1924 года. К ним относились требования радикального антисемитизма (изгнания евреев с государственных должностей, бойкот товаров), углубления и пропаганды фолькшистских идей (проведение собраний, выставок, фолькшистской прессы)[19].
Дальнейшая история НННП показала, что позиция Класса, воздержавшегося от участия в собрании, оказалась верной. Это было связано с обострившейся конкуренцией внутри НННП, в том числе по вопросам радикального антисемитизма (группа во главе с Фитингхоф-Шеелем оказалась верна умеренным позициям, ставя идею государства в духе федеративного объединения выше идеи государства в духе расовой чистоты и целостности, развиваемую великим гроссмейсером Немецкого союза (Deutschbund) Максом Робертом Герстенхауэром).
Майские выборы в рейхстаг (1924) показали, что тема антисемитизма у немцев актуальна (идея о вине евреев в тяжелых последствиях Версальского мира, активно артикулируемая пангерманцами и их сторонниками); позиции НННП в соотношении к 1920 г. выросли на 4.5%.
Усиление фракции НННП после выборов 1924 года обеспечило большую свободу её депутатам в принятии самостоятельных решений, усилив интерес ее лидера графа фон Вестарпа к сотрудничеству с проправительственными фракциями[20]. Практически впервые, по мнению самих чиновников, «ведущая консервативная партия Германии приняла на себя ответственность за судьбу Веймарской республики»[21].
Все это наносило ущерб авторитету лидера пангерманцев амбициозному Классу, который сразу после выборов в рейхстаг начинает активнее поддерживать решительного оппозиционера правительству Гугенберга (НННП). Средством для критики правительства Класс выбирает политику «исполнения условий Версальского договора», а точнее экономическую политику правительства и подписание «Плана Дауэса» (1924), ставящих в зависимость размер репарационных выплат Германии от ее хозяйственной мощности. Предметом его критики стал международный контроль над обеспечением выплат репараций[22]. Кроме того Класс настойчиво критиковал внешнеполитическую деятельность министра иностранных дел Штреземана и заключение Локарнских договоров (1925).
В сложившихся условиях лидер НННП граф фон Вестарп вынужден был лавировать между правительством рейхсканцлера Ганса Лютера, с одной стороны, пангерманцами во главе с Классом, настойчиво требовавших выходы НННП из правительственной коалиции[23]. Критика пангерманцами коалиции, в которую входили депутаты от НННП, развернулась с новой силой вокруг подписания Локарнских соглашений (1925), что привело НННП к партийному кризису. Кризис был вызван противоречиями между депутатами фракции НННП, входящими в правительственную коалицию, и правым крылом партии, активно поддерживаемыми пангерманцами, антидемократической конфедерацией объединенных отечественных союзов Германии (Vereinigten Vaterländischen Verbände Deutschlands, VVVD), национальным союзом немецких офицеров (Nationalverband Deutscher Offiziere, NDO) и др. Находясь под давлением пангерманцев и правых, 25 октября 1926 г. Вестарп вынужден был обратиться к депутатам фракции с предложением отказаться от поддержки правительства. Это было сделано, так как Вестарп был заинтересован в сохранении целостности партии, не допущении ее раскола (Б. Джекиш). Обращение к фракции ее лидера было поддержано и принято как руководство к действиям: уже в октябре депутаты от НННП вышли из правительственной коалиции, фактически инициировав ее скорейший распад. Вестарп оставался руководителем партии до 20 октября 1928 года.
Разочарование в политике депутатов НННП у пангерманцев вылилось в поддержку нового, решительно настроенного Гугенберга, причастного к образованию Пангерманского союза в 1891 г. Гугенберг категорически отвергал республику, рассматривая ее как временное состояние: «Наша партия, по существу, является непарламентской, однако тем не менее должна действовать в парламентском государстве. Эта дилемма является фактом, о котором мы никогда не должны забывать. Такая неловкая ситуация вынуждает некоторых наших людей, по крайней мере в парламентах, принять в целом существующую парламентскую систему. Любой, кто принимает эту парламентскую систему, принадлежит с точки зрения исторической перспективы к тем «безымянным» фигурам, которые идут (или шатаются) по исторической сцене. История решит, станут ли они помощниками для тех элементов, которые полностью уничтожат Германию, или, если всё пойдёт хорошо, будут только извозчиками, заботящимися об их умственной работе, без каких бы то ни было творческих идей. Тот, кто верит, теоретически, в необходимость полного обновления и перестройки нашей общественной жизни, тот, кто относится с презрительным высокомерием к сегодняшнему государству и в то же время строит своё личное благосостояние и будущее на основе сотрудничества с парламентской системой, является моральным калекой. Скоро его амбиции возьмут верх над всеми теориями и убеждениями…»[24].
Для Класса амбиции Гугенберга стали предметом беспокойства. Из прагматических соображений (в целях недопущения распада НННП после неудачных для нее майских выборов в рейхстаг 1928 года; партия потеряла 6.2% голосов), желания сдерживать правительство изнутри, нужен был харизматичный, способный к активным действиям лидер.
Стремление сохранить парламентскую фракцию НННП у пангерманцев возникло в связи с пересмотром и фактической переоценкой стратегии. С середины 1920-х гг. пангерманцы стремились добиваться поставленных целей легитимным путем, т.к. попытки насильственных переворотов не имели успеха. По мнению А. Шильдта, после неудачного Капповского путча стало очевидным, что попытки переворота военными методами не находили поддержки у большинства населения[25]. Класс развивает компанию по формированию «национальной оппозиции» во главе с фюрером, начав с реформы Пангерманского союза и пересмотра его целей[26]. В этом намерении Класса, обнаружившим тонкое политическое чутье, проявились современные тенденции, поскольку, как писал в 1926 году Эрнст Юнгер, ставший одним из теоретиков консервативной революции, «настало время, когда отдельные движения должны влиться в единый национальный фронт»[27]. Далее он продолжил: «Второй главный вопрос, требующий неотложного решения, - это вопрос о центральной роли вождя. Мы до сих пор не знаем, есть ли у нас человек, который был бы настолько захвачен идеей объединения всех интересов в одном кулаке. Но нам, увы, известно, что нет никого, кто пользовался бы всеобщим признанием, столь необходимым для этой роли»[28].
После провала Капповского (1920) и «Пивного путча» (1923), возможность насильственного захвата власти для пангерманцев стала иллюзорной, хотя ни то, ни другое выступление они открыто не поддержали[29]. В условиях изменения стратегии и тактики Пангерманского союза, связанных с формированием национальной оппозиции средствами парламентской демократии, требовалось учредить диктатуру президента республики. О диктатуре, «спасительной» и «необходимой», Класс писал еще с начала 20-х гг.[30]. Речь шла о реализации статьи конституции, дающей право президенту на особые полномочия: «Статья 48… Если в пределах Германской империи серьезно нарушены общественная безопасность и порядок, или если грозит серьезная опасность какого нарушения, то президент империи может принимать меры, необходимые для восстановления общественной безопасности и порядка, в случае надобности с помощью вооруженной силы. С этой целью он может временно приостанавливать полностью или частично гарантии основных прав [...]»[31]. Президент должен был сам сформировать свой кабинет министров, куда, разумеется, стремились попасть пангерманцы. Этот кабинет должен был обеспечивать решения президента, не согласовывая их с депутатами. И, в этой связи, актуальной становится отмена действия статьи 54 конституции об ответственности кабинета перед рейхстагом: «Статья 54. Рейхсканцлер и имперские министры нуждаются для выправления своих должностей в доверии рейхстага. Каждый из них должен подать в отставку, если рейхстаг определенным постановлением лишает его доверия»[32].
Ситуация с выбором нового кабинета стала актуальной ввиду того, что правительство Ганса Лютера в мае 1926 года подверглось резкой критике из-за «спора о флаге»[33] и «экспроприации княжеского имущества»[34], вследствие чего канцлер получил отставку.
11-12 мая 1926 года по подозрению в организации нового путча, в Берлине была проведена проверка штаб-квартир и частных домов отдельных персон, в число которых попал Класс (сам Класс в это время находился на лечении в Бад-Киссингене). Полицией были обнаружены записи о планируемом государственном переустройстве в духе диктатуры с участием организаций «Викинг» (Wiking-Bund), «Олимпия» (Sportverein Olympia), «Вервольф» и «Стальной шлем»[35]. В переписке Класса с представителями этих организаций, а также влиятельными пангерманцами – Гугенбергом, Фрайтаг-Лорингхофеном и другими речь шла о том, чтобы после отставки кабинета Лютера организовать открытое выступление в поддержку президента Гинденбурга. Тот должен был воспользоваться полномочиями (Статья 48), распустить рейхстаг и учредить новый кабинет без согласия на то депутатов. Новый кабинет должен был состоять из националистов и правых сил. Поскольку среди подозреваемых Класс был одной из самых авторитетных фигур, попытку правового переворота стали называть «путчем Класса».
Поскольку конфискованные у Класса материалы были преданы широкой огласке, начались массовые обыски, аресты и общественные дискуссии. Защиту членов НННП и лидеров Пангерманского союза было решено выстроить вокруг несостоятельности идеи путча, а также попытки дискредитации правых. Так, вынужден был подать в отставку проходящий по делу о «путче Класса» бургомистр Любека Иоганн Нойман, отстранения которого добивались социал-демократы (Юлиус Лебер). Дискредитация авторитетного политика – критика внешнеполитического курса правительства Гугенберга, была выгодна Штреземану[36]. Кроме того, в виду причастности президента Гинденбурга, которому отводилась определенная роль, а также неправомерности действий полиции, до суда предавшей конфискованные материалы официальной огласке, вынудили министра юстиции Иоганна Белла прекратить дело против Класса, но продолжить его против лидеров «Олимпии» и «Викинга».
Следствие по делу об организации путча длилось больше года. За это время часть электората НННП изрядно поредела. К началу новых выборов в рейхстаг четвертого созыва, назначенных на май 1928 года, требовалось активизировать политические усилия. Члены партии уже вошли в четвертый кабинет (с 1 февраля 1927 г. по 12 июня 1928 г.) канцлера Вильгельма Маркса, разделив министерские должности с членами Немецкой демократической партии, Баварской народной партией и партией Центра. Участие в правительственном кабинете для членов НННП стало возможным только после отказа содействовать образованию новой оппозиции и сотрудничеству с пангерманцами.
Новая тактика Класса по отношению к НННП после завершения следствия по делу о путче стала состоять в смене руководства партии. Партийную фракцию в рейхстаге с февраля 1925 года возглавлял граф фон Вестарп, который пошел на сотрудничество с рейхсканцелром Марксом и президентом Гинденбургом, не пожелавшем изменить систему введением диктатуры. Конкуренцию фон Вестарпу должен был составить решительно настроенный к отказу от любой поддержки правительства, «радикальный по отношению к Веймарской республике» Гугенберг[37]. Его кандидатуру Класс рассматривал на место нового руководителя партии. Ставка на Гугенберга, имевшего определенный авторитет у националистов, была оправдана его финансовыми и медийными возможностями «царя прессы»[38]. К тому же Гугенберг с 1925 г. уже являлся депутатом НННП в рейхстаге. Его избранию лидером партии в октябре 1928 г. предшествовала широкая кампания в прессе по всей стране (фактически с критикой действующего руководителя НННП фон Вестарпа). Критика была направлена, во-первых, на фракцию НННП в рейхстаге, до февраля 1929 г. возглавляемую фон Вестарпом (Гугенберг обвинил группу фон Вестарпа в расхождении с официальной линией партии из-за пособничества правительству, стремясь подчинить ее своему влиянию)[39], во-вторых, майские выборы в рейхстаг четвертого созыва (1928) оказались для НННП провальными (по сравнению с 1924 г. партия потеряла 6.2% голосов, хотя и прошла в новый рейхстаг). Несогласие с новой антиреспубликанской тактикой НННП Гугенберга и Класса вынудило фон Вестарпа выйти из партии (1930).
Вместе с Гугенбергом пангерманцы планировали новую мобилизацию и открытое, хорошо спланированное, выступление против республики. Поводом для активных действий становится критика «Плана Юнга» (1929), в соответствии с которым предполагалось последовательное снижение для Германии репарационных выплат при условии отмены особого налога на промышленность, ликвидация контрольных органов[40].
План Юнга вызвал консолидацию консервативных и реакционных сил Германии. В стране была развязана травля представителей, подписавших план Юнга, а также сторонников республики. Созданный ими «Имперский комитет по проведению народного опроса» (июль, 1929) против плана Юнга был по сути дела первой формой коалиции, которая три с половиной года спустя погубила республику[41]. Называя план «механизмом высокого капитализма по угнетению Германии»[42], Гугенберг развернул свою антиправительственную пропаганду под лозунгом «Вы должны принудительно работать до третьего поколения!»[43]. Однако инициированный в соответствии с конституционным порядком плебисцит (Статья 73), состоявшийся 22 декабря 1929 г. показал мощную поддержку населением правительственных мер (из необходимых для принятия блокирующего план Юнга законопроекта высказались лишь 13.8% населения вместо необходимых 50%). Это заставило Гугенберга искать способ усиления партийной фракции НННП в рейхстаге (из-за несогласия с усилившимся антиправительственным курсом партии лидер фракции НННП фон Вестарп сложил с себя полномочия). Вопреки Классу Гугенберг стал искать поддержки у лидеров фракции НСДАП, чтобы усилить влияние своей собственной партии за счет новой коалиции. У Класса были основания не доверять Гитлеру, так как после провала «пивного путча» на суде тот пытался обвинять Класса, отводя подозрения от себя самого. Гитлер также не доверял Классу из-за того, что пангерманцы не поддержали выступление национал-социалистов, а их лидер вел переговоры с «баварским триумвиратом» за спиной Гитлера. Недоверие Гитлера, которое Класс в сложившихся условиях считал «деструктивным», привело к введению в начале 1930 г. двойного членства в партии для приверженцев НСДАП[44], что нанесло удар по самолюбию и авторитету пангерманцев.
Гугенберг лавировал между пангерманцами Класса и национал-социалистами Гитлера, стремясь усилить собственную партию и инициировать новое мощное выступление против республики, позже получившее название в историографии «гарцбургский фронт»[45].
Для создания широкого оппозиционного движения «серебряная лиса» Гугенберг (Silberfuchs)[46] сделал публичное заявление, изобразив из себя патриота и жертву обстоятельств: «Со всей страны вот уже несколько месяцев подряд мне приходят сотни писем. В них звучит один вопрос: «На выборах 1930 года ты сказал: «Сделаем правое крыло сильным!». Тысячи поняли это как сигнал поверить национал-социалистам, которые образуют сегодня правое крыло. Однако позволю заметить, что сегодня правое крыло все еще образуем мы. В духе пробуждения национального самосознания нам нет равных. Никто с большей ясностью не ведет борьбы с марксистами и союзниками, как руководимая мною партия… Теперь я доказал, что во имя национальной оппозиции июля 1930 года способен поставить на карту даже собственную партию»[47].
Встреча лидеров НННП, НСДАП, Пангерманского союза, «Стального шлема», а также промышленных магнатов и представителей рейхсвера состоялась в Бад-Гарцбурге 11 октября 1931 г. Общим требованием собравшихся являлась отставка правительства рейхсканцлера Брюнинга и назначение новых выборов. Хотя на съезде правых национальных сил обнаружилось редкое единство мнений в отношении тактики, в судьбе Пангерманского союза он сыграл определенную роль. По мнению Й.Ляйхта, гарцбургский съезд обнаружил падение авторитета и «утрату значения пангерманцев»[48]. Так, доклад лидера пангерманцев, развивавшего идею диктатуры уже более десятка лет, из-за изменения программы выступлений был не только сокращен по времени, но Классу пришлось выступать после Гугенберга, Гитлера и Зельдте. Кроме того Пангерманский союз не будучи политической партией постоянно поддерживал НННП, оказавшись в конечном итоге в тени партии Гугенберга, как это стали признавать сами пангерманцы (в особенности лидеры региональных филиалов Союза)[49].
Гарцбургский фронт признается в историографии «мертворожденным» (У.Ширер), хотя в судьбе Пангерманского союза он сыграл определенную роль, выведя на арену политической борьбы совсем иных актеров – Гугенберга, Гитлера, Зельдте. С начала 30-х гг. вплоть до официального роспуска союза в 1939 г. он больше не играл важной роли, хотя и существовал дольше НННП, распущенной в 1933 году.
[1] Schrenck-Notzing C. v. (Hg.): Lexikon des Konservatismus. - Graz: Leopold Stocker, 1996.
[2] Гейден К. История германского фашизма. - М.-Л.: Госсоцэкономиздат, 1935. C.3.
[3] Артамошин С.В. Понятия и позиции консервативной революции: интеллектуальное течение «консервативной революции» в политической жизни Веймарской республики. - Брянск, 2011; Биск И.Я. Пресса Веймарской Германии. – Иваново: Изд-во Ивановского государственного университета, 1995; Драбкин А.С. Становление Веймарской республики. - М., 1978; Ерин М. Е. Распад партийной системы и крах Веймарской республики. - Ярославль, 1992; Пленков О. Ю. Мифы нации против мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм. – СПб: Изд-во РХГИ, 1997; Терехов О.Э. Феномен «консервативной революции» в историографии ФРГ: основные концепции и проблемы интерпретации / О. Э. Терехов, Кемеровский государственный университет. – Кемерово, 2011.
[4] Bergmann W. Deutsch-Nationale Volkspartei. In: Wolfgang Benz (Hrsg.): Handbuch des Antisemitismus, Band 5: Organisationen, Institutionen, Bewegungen. – Berlin, 2012; Dörr M. Die Deutschnationale Volkspartei 1925 bis 1928. – Marburg, 1964; Liebe W. Die Deutschnationale Volkspartei 1918-1924. - Düsseldorf, 1956; Mommsen W (Hrsg.): Grundsätze der Deutschnationalen Volkspartei von 1920. In: Deutsche Parteiprogramme. – München, 1964; Terhalle M. Deutschnational in Weimar. Die politische Biographie des Reichstagsabgeordneten Otto Schmidt (-Hannover) 1888-1971. – Köln: Böhlau Verlag, 2009; Thimme A. Flucht in den Mythos. Die Deutschnationale Volkspartei und die Niederlage von 1918. - Göttingen 1969.
[5] Hering R. Konstruierte Nation. Der Alldeutsche Verband 1890 bis 1939. – Hamburg: Christians Verlag, 2003. S.100.
[6] Flemming J. Konservatismus als «nationalrevolutionäre Bewegung»: konservative Kritik an der Deutschnationalen Volkspartei 1918-1933, in: Dirk Stegmann; Bernd-Jürgen Wendt; Peter-Christian Witt; Fritz Fischer (Hrsg.), Deutscher Konservatismus im 19. und 20. Jahrhundert. Bonn: Verl. Neue Gesellschaft, 1981. S.302.
[7] Kruck A. Die Geschichte des Alldeutschen Verbandes 1890-1939. Wiesbaden, 1954. S.12.
[8] Altdeutsche Blätter. № 35 (1925). S.46f.
[9] Einhart (d.i. Claß , Heinrich). Deutsche Geschichte. – Leipzig, 1909. 11. Aufl. 1922. S.706f.
[10] Dörr M. Die Deutschnationale Volkspartei 1925 bis 1928. – Marburg, 1964; Krabbe W. Die Bismarckjugend der Deutschnationalen Partei, in: German Studies Review. 17. 1994; Liebe W. Die Deutschnationale Volkspartei 1918-1924. - Düsseldorf, 1956; Ruge W. Deutschnationale Volkspartei 1918-1933, in: Dieter Fricke (Hrsg.). Die bürgerliche Parteien in Deutschland. Handbuch der Geschichte der bürgerlichen Parteien und anderer bürgerlichen Interessenorganisationen vom Vormärz bis zum Jahre 1945. Berlin, 1968.
[11] Mergel Th. Parlamentarische Kultur in der Weimar Republik. Politische Kommunikation, symbolische Politik und Öffentlichkeit im Reichstag. – Düsseldorf, 2002.
[12] Jackisch Barry A. The Pan-German League and Radical Nationalist Politics in Interwar Germany, 1918-39. Burlington: Ashgate Publishing Company, 2012.
[13] Kittel M. “Steigbügelhalter“ Hitlers oder “stille Republikaner”? Die Deutschnationalen in neuerer politikgeschichtlicher und kulturalistischer Perspektiven, in: Kraus, Hans-Christof / Nicklas, Thomas (Hg.), Geschichte der Politik. Alte und neue Wege, München 2007. C.203; Guratzsch D. Macht durch Organisation. Die Grundlegung des Hugenbergschen Presseimperiums. - Düsseldorf 1974.
[14] Altdeutsche Blätter. 30. Jg., №.17 (15. Mai 1920). S.128.
[15] Altdeutsche Blätter. 30. Jg., №.19 (12. Mai 1920). S.143.
[16] Surhone L, Tennoe M, Henssonow S. Albrecht von Graefe (Politiker). - Betascript Publishing, 2010.
[17] Kruck A. Die Geschichte des Alldeutschen Verbandes 1890-1939. Wiesbaden, 1954. S.150.
[18] Hering R. Konstruierte Nation. Der Alldeutsche Verband 1890 bis 1939. – Hamburg: Christians Verlag, 2003. S.393.
[19] Streubel C. Radikalen Nationalistinnen. Agitation und Programmatik rechter Frauen in der Weimarer Republik. – Frankfurt am Main: Campus Verlag, 2006. S.194-195.
[20] Class H. Wider den Strom. Vom Werden und Wachsen der nationalen Opposition im alten Reich. In: Das Deutsche Kaiserreich. 1871-1914. Ein historisches Lesebuch / Herg. und eingeleitet von Gerhard A. Ritter. – Göttingen, 1992. S.354f.
[21] Jackisch, Barry A. Kuno Graf von Westarp und die Auseinandersetzungen über Locarno. Konservative Außenpolitik und die deutschnationale Parteikrise 1925, in: Larry Eugene Jones and Wolfram Pyta (Hrsg.). Ich bin der letzte Preuße: Der politische Lebensweg des konservativen Politikers Kuno Graf von Westarp (1864-1945). – Köln: Böhlau Verlag, 2006. S.147.
[22] Altdeutsche Blätter. 34. Jg., №.5 (17. Mai 1924). S.37-38.
[23] Jackisch, Barry A. Kuno Graf von Westarp und die Auseinandersetzungen über Locarno. Konservative Außenpolitik und die deutschnationale Parteikrise 1925, in: Larry Eugene Jones and Wolfram Pyta (Hrsg.). Ich bin der letzte Preuße: Der politische Lebensweg des konservativen Politikers Kuno Graf von Westarp (1864-1945). – Köln: Böhlau Verlag, 2006. S.154.
[24] Дорпален А. Германия на заре фашизма / Пер. с англ. Л.А. Игоревского.: Центрполиграф; Москва, 2008. С.33.
[25] Schildt A. Die Republik von Weimar. Deutschland zwischen Kaiserreich und Drittem Reich (1918–1933) - Erfurt, 1997.
[26] Class H. (Daniel Frymann). Wenn ich der Каiser wäre. Politische Wahrheiten und Notwendigkeiten. 5 erweiterte Aufl. Leipzig: Dietrich’schen Verlagsbuchhandlung. 1925.
[27] Юнгер Э. Националистическая революция. Политические статьи. 1923-1933. – М: Скимень, 2008. С.83.
[28] Юнгер Э. Националистическая революция. Политические статьи. 1923-1933. – М: Скимень, 2008. С.86.
[29] Турыгин А.А. Национальная диктатура или парламентская демократия: к вопросу об альтернативах развития Германии в годы Веймарской республики (на примере Пангерманского союза). // Исторический журнал: научные исследования. - 2015. - № 3.
[30] Altdeutsche Blätter. 31. Jg., (3. September 1921). S.165; Altdeutsche Blätter. 32. Jg., (1922). S.151-154; Class H. (Daniel Frymann). Wenn ich der Каiser wäre. Politische Wahrheiten und Notwendigkeiten. 5 erweiterte Aufl. Leipzig: Dietrich’schen Verlagsbuchhandlung. 1925.
[31] История Германии: учебное пособие: в 3 тт. / Под общ. ред. Б. Бонвеча, Ю.В. Галактионова - М.: КДУ, 2008, - Т.3: Документы и материалы / отв. ред. С.А. Васютин, Ю.В. Галактионов, Л.Н.Корнева. С.335.
[32] История Германии: учебное пособие: в 3 тт. / Под общ. ред. Б. Бонвеча, Ю.В. Галактионова - М.: КДУ, 2008, - Т.3: Документы и материалы / отв. ред. С.А. Васютин, Ю.В. Галактионов, Л.Н.Корнева. С.336.
[33] Buchner B. Um nationale und republikanische Identität. Die deutsche Sozialdemokratie und der Kampf um die politischen Symbole in der Weimarer Republik. – Bonn: Verlag J. H. W. Dietz Nachfolger, 2001.
[34] Schüren U. Der Volksentscheid zur Fürstenenteignung 1926. Die Vermögensauseinandersetzung mit den depossedierten Landesherren als Problem der deutschen Innenpolitik unter besonderer Berücksichtigung der Verhältnisse in Preußen. – Düsseldorf, 1978.
[35] Kruppa B. Rechtsradikalismus in Berlin 1918-1928. - Berlin, New York, 1988. S.320.
[36] Altdeutsche Blätter. 37. Jg., № 23 (12. November 1927). S.189.
[37] Wiegand H-J. Direktdemokratische Elemente in der deutschen Verfassungsgeschichte. – Berlin, 2006. S. 89.
[38] Kittel M. “Steigbügelhalter“ Hitlers oder “stille Republikaner”? Die Deutschnationalen in neuerer politikgeschichtlicher und kulturalistischer Perspektiven, in: Kraus, Hans-Christof / Nicklas, Thomas (Hg.), Geschichte der Politik. Alte und neue Wege, München 2007. S. 203.
[39] Terhalle M. Deutschnational in Weimar. Die politische Biographie des Reichstagsabgeordneten Otto Schmidt (-Hannover) 1888-1971. – Köln: Böhlau Verlag, 2009. S.207.
[40] Berghahn V. Das Volksbegehren gegen den Young-Plan und die Ursprünge des Präsidialregimes 1928-1930, in: D. Stegmann u. a. (Hrsg.): Industrielle Gesellschaft und politisches System. Beiträge zur politischen Sozialgeschichte. – Bonn, 1978.
[41] Ерин М.Е. Генрих Брюнинг. Канцлер и политик: Биография / М.Е.Ерин; ЯрГУ. – Ярославль, 2010. С.44.
[42] Heyde P. Das Ende der Reparationen. Deutschland, Frankreich und der Youngplan 1929-1932. – Paderborn: Schöningh, 1998. S.67.
[43] Heyde P. Das Ende der Reparationen. Deutschland, Frankreich und der Youngplan 1929-1932. – Paderborn: Schöningh, 1998.
[44] Rösch M. Die Münchner NSDAP 1925 - 1933. Eine Untersuchung zur inneren Struktur der NSDAP in der Weimarer Republik. - München: Oldenbourg Wissenschaftsverlag, 2002. S.271.
[45] Brachter K. D. Die Auflösung der Weimarer Republik. Eine Studie zum Problem des Machtverfalls in der Demokratie. 5. Aufl.– Düsseldorf, 1971. S. 360-367; 404-409.
[46] Eggebrecht A. Volks ans Gewehr. Chronik eines Berliner Hauses 1930-34. – Frankfurt am Main: Europäische Verlagsanstalt, 1959. S.93.
[47] Aus einer Rede Alfred Hugenbergs auf einer Versammlung der Parteivertreter der DNVP im Festsaal des Preußischen Landtags zu Berlin, 2. Dezember 1931, in: Ursachen und Folgen. Vom deutschen Zusammenbruch 1918 und 1945 bis zur staatlichen Neuordnung Deutschlands in der Gegenwart. Eine Urkunden- und Dokumentensammlung zur Zeitgeschichte. Bd. 7. Die Weimarer Republik. Vom Kellogg-Pakt zur Weltwirtschaftskrise 1928-30. – Berlin, 1962. S.354.
[48] Leicht J. Heinrich Claß (1868-1953) / Die politische Biographie eines Alldeutschen. – Paderborn: Ferdinand Schöningh, 2012. S.374-379.
[49] Leicht J. Heinrich Claß (1868-1953) / Die politische Biographie eines Alldeutschen. – Paderborn: Ferdinand Schöningh, 2012. S.376.
(c) 2016 Исторические Исследования
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivatives» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 4.0 Всемирная.
 | ISSN: 2410-4671 Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-55611 от 9 октября 2013 г. |